В городке было достаточно аграриев. Фактически весь городок работал, бездельников не было. Даже тот, кого почитали таковым, кто покупал мешок зерна у приезжего крестьянина, чтобы потом перепродать, ‒ тоже тяжело и горько работал. Частенько ему приходилось таскать этот мешок на спине, пока не найдёт покупателя. Что касается ремесленников, они всегда тяжко трудились, чтобы заработать кусок хлеба. И хозяева магазинов работали тяжело, так как были рабски привязаны к месту, от восхода солнца до наступления темноты.

Но была ещё в городке особая категория крестьян, с которыми некого сопоставить: те, кто выращивал табак. Бессарабский чернозём хорош для этой культуры. Как правило, табак производили евреи, молдаване этим не занимались, евреи же достигли больших успехов в этой области. Во многих семействах эта профессия переходила от родителей к детям, хотя никто в местечке не работал так тяжело, как производители табака. Эта культура требовала того, чтоб ей занимались круглый год, причём все руки, какие были в семье. Не только муж и сыновья работали на табаке, но также жена и дочки. Женщины прокалывали табачные листы нитками и вешали для просушки, они же занимались посевом табака.

Табачная культура начинается, как только зима собирается в путь, снег тает, холода ослабевают и весна пробирается. Лишь холода отпускают и весеннее солнце подсушивает землю, табаководы готовят парники под рассаду. Парники в моё время были довольно примитивными, и люди высевали семя прямо под окнами, под щедрое южное солнце. Чтобы культивировать рассаду, требовался большой опыт, и бессарабские евреи обладали им. Земля должна быть хорошо вскопана, в ней не должно быть сора, а потом нужно её уберечь от разных насекомых. Семена поливали 2-3 раза в день, а для этого приходилось таскать воду издалека.

Потихоньку рассада в парниках начинает пробиваться. Сначала редко, потом гуще. Затем нужно вытащить каждый куст вместе с корнем и посадить в землю. Посадка табака считается самой тяжёлой работой в сельском хозяйстве. Сеятель должен был пройти всю посевную площадь на коленях или согнувшись, высадить молодые растения одно за другим с помощью деревянной палки. Сначала он выкапывал ямку в мягкой земле, потом засыпал её той же палкой. В эту работу включалась вся семья, но главным образом женщины. Бессарабия, очевидно, единственная страна, где еврейские женщины работали в полях вместе с мужьями, плечом к плечу, и частенько даже лучше мужей. После посадки табаковод получал непродолжительный отдых, пока вырастал табак. Этот период длился несколько недель. Затем наступал период окучивания и чистки каждого куста, и с этой работой женщины также справлялись лучше мужчин. В местечке были настоящие мастерицы по выращиванию табака. Если помогала дождливая погода, табак быстро подрастал, и тогда начиналась основная работа.

Надо было вырвать кусты, доставить их домой и там нанизать каждый лист на шпагат длиной в несколько метров, чтобы потом повесить на специальные рамки для сушки листьев. Рамки не выставлялись на солнце, их помещали в специальные шкафы, которые держали в сараях или дома. Сушка табака была очень ответственной работой. Табак надо было высушить, но ни в коем случае не пересушить. Далее шла процедура сортировки листьев и формирования пачек для отправки на фабрики, где их резали и делали из них сигары. Упаковка начиналась в праздник Суккот и продолжалась зимой. Люди стоя перебирали каждый лист, пока не был отсортирован и упакован весь табак. Потом начиналась работа по подготовке к весне, к новому сезону. Нужно было подготовить инструменты, рамки, верёвки ‒ всё необходимое для работы. Некоторые табаководы и сами курили: закручивали табак в бумагу или в кукурузные листья, как делали крестьяне в сёлах.

Земледельцы-табаководы никогда не забывали, что они евреи. Они не приступали к работе, не помолившись в синагоге или, в крайнем случае, дома. По субботам надевали чистый халат, брали под мышку мешочек с талесом и шли в синагогу. Здесь они отрешались от повседневных забот, чувствовали себя как наследные принцы. Здесь они не были порознь, но составляли общность, которая в субботу была совсем не тем, чем они были в будний день.

Бессарабские поля и сегодня помнят еврейских плантаторов, которые их обрабатывали с любовью и преданностью.